Дэвид Боуи – Человек, который изменил мир

Совсем недавно, 8 января 2016-го, известнейший британский музыкант отметил свой 69-й день рождения. Дата не круглая, но, согласитесь, для многих из нас цифры 6 и 9, стоящие вместе, имеют особенное значение. Самое трагичное, что уже через два дня – 10 января – Дэвид Боуи умер.

Чтобы почтить его память, мы решили пройтись по основным вехам биографии Боуи, уделив особое внимание его влиянию на рок и метал.

Да-да, вы не ослышались. Людям, которые знают Дэвида Боуи только по клипам, время от времени мелькающим на музыкальных каналах, может показаться, что он никогда не делал ничего, кроме поп-глэма и электроники – но на самом деле его творчество куда более многогранно. А если взглянуть на дела его последователей… о, вы будете очень удивлены, узнав, какие люди причисляют себя к таковым.

Боуи и его последователи

Урожденный Дэвид Роберт Джонс (да-да, настоящая фамилия Дэвида Боуи – «всего-навсего» Джонс) впервые привлек к себе внимание широких масс в 1969-м году, когда его песня «Space Oddity» попала в ТОП-5 хит-парада синглов Великобритании.

С тех пор это внимание не покидало его уже никогда. Ну, разве что в течение последних пятнадцати лет о Дэвиде мало что было слышно – но это было его сознательное решение, когда, спустя некоторое время после выхода лонгплея «Reality», Боуи объявил о том, что в дальнейшем он сведет свою творческую активность к минимуму.

Новых альбомов и клипов от него уже никто и не ждал. Поэтому пластинка 2013 года The Next Day для многих стала неожиданным сюрпризом. То же самое касается и последнего (25-го!) полноформатника Дэвида Боуи под названием Blackstar, вышедшего в 2016-м.

Кто-то из музыкальных критиков сказал однажды:

Практически всё, что появилось в рок-музыке за последние 25 лет – это объедки со стола, за которым идет пиршество Боуи.

В чем же секрет магического ореола, на протяжении практически всей его карьеры окружающего этого английского музыканта, актера и певца?

Во-первых, конечно же, дело в том, что Дэвид Боуи относится к плеяде «отцов-основателей» – то есть музыкантов, внесших в искусство настолько весомый вклад, что их практически обожествило общество (самый яркий пример – The Beatles). Не берусь утверждать, что Боуи целиком изобрел глэм-рок как жанр, но то, что именно он стал главным популяризатором стиля (и именно его имя первым приходит в голову, когда слышишь слово «глэм») – непреложный факт.

Во-вторых, немалую роль в становлении культа Боуи сыграла невероятная харизма этого человека. С самых первых лет творчества Дэвид старательно поддерживал имидж потустороннего существа, явившегося на Землю то ли с другой планеты, то ли из параллельной реальности. И получалось так хорошо, что даже сегодня, когда он уже давно этим не занимается – его сложно воспринимать как обычного человека.

Впрочем о внешности Дэвида действительно есть нечто экстраординарное – даже без всякого грима он выделялся бы в любой компании. Ну и еще – что не менее важно – Боуи всегда был мастером поставлять в наши уши хитовые песни. Без этого все его ухищрения по части грима, костюмов и театральных жестов, не принесли бы артисту того грандиозного успеха, которым он наслаждался более полста лет.

Вот, например, знаете ли вы, что знаменитая песня «The Man Who Sold the World», которую распевал Курт Кобейн в 90-е в эфире «MTV Unplugged», являлась на самом деле кавер-версией одной из песен Дэвида Боуи, записанной еще в начале семидесятых? Уверен, об этом слышали далеко не все…

Еще одной из наиглавнейших особенностей творчества Боуи является тот факт, что он исполнял не просто музыку, а музыку, способную по-настоящему взять за живое. В то время как множество артистов самых разных направлений выходят на сцену лишь потому, что это модно, престижно или выгодно – в песнях Дэвида Боуи есть над чем подумать, и чему поучиться. Он неизменно попадал в хит-парады наиболее влиятельных музыкантов мира (например, в 2000 году по результатам опроса, проведенного журналом New Musical Express, он был признан самым влиятельным артистом XX столетия).

С таким списком последователей, как у него, действительно есть, чем гордиться. Тут вам и Марк Болан с группой Т. Rex, и Mott the Hoople, и New York Dolls, а также Моррисси, Bauhaus (культовая группа прото-готической сцены), Гэри Ньюмен, Joy Division (не менее культовая гот-группа), The Psychedelic Furs, Мадонна, Suede, Pulp, Placebo (которые, в принципе, и вовсе обязаны Дэвиду Боуи успехом своей карьеры), Blur и многие-многие другие.

А если учитывать еще и всех тех, кто записывал каверы на его песни, то от такого списка и вовсе глаза полезут на лоб.

Забавный факт: многие из артистов, которые однажды повлияли на самого Боуи (Лу Рид, The Rolling Stones, Марк Болан, Брайан Ино), позднее использовали элементы, почерпнутые из его творчества. И наоборот, некоторые из артистов, которые изначально были вдохновлены талантом и харизмой Дэвида (The Pixies, Моррисси, Nine Inch Nails), могут похвастаться тем, что их идеи нашли отражение в его деятельности.

Всегда изобретая заново свой творческий стиль (начиная с ритм-блюза/соула и заканчивая авангардом и даже металом с индастриалом), Дэвид Боуи, тем не менее, никогда не заявлял о том, что он – артист, принадлежащий к какому-либо определенному жанру. Даже от глэма, мессией которого по сей день считается его старый сценический персонаж Зигги Стардаст, Боуи давным-давно открестился. За эту эклектичность его и прозвали Дэвид-Хамелеон.

Среди высказываний о том значении, которое имеет его наследие для современной музыки, можно порой встретить и довольно неожиданные.

Я бы сказал, что первым готом был Дэвид Боуи, – не раз говорил фронтмен Lacrimosa Тило Вольфф. – Именно он заложил первый камень.

В 1998-м музыкальный журнал Kerrang так писал об альбоме Мэрилина Мэнсона «Mechanical Animals»:

Он (Мэрилин) определенно не выдумывает, когда говорит, что его новая музыка вдохновлялась классическим концептуальным альбомом Дэвида Боуи «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars», который действительно установил шаблон для глэм-рока семидесятых.

 

Аналогично, образ пришельца-андрогина Мэнсона в основном срисован с Боуи. Проверьте обложку раннего альбома 1973-го года «Aladdin Sane», и вы получите неопровержимое доказательство.

Боуи действительно всегда являлся одним из идеалов и ориентиров для Брайана Уорнера aka Marilyn Manson.

Я выражаю огромную признательность Дэвиду Боуи, которым я восхищаюсь, – признается Мэнсон. – Он был лучшим в том, что он делал.

Когда Мэрилина Мэнсона спрашивают о глэм-роке, он называет Боуи номером первым в персональном ТОП-5. И, конечно же, в репертуаре Мэнсона имеются кавер-версии на песни Дэвида Боуи (Golden Years, Cat People).

Юность Мессии

Будущий король глэма родился в лондонском районе Брикстон 8 января 1947-го года. Спустя шесть лет его семья перебралась жить в пригород Бромли. Там Дэвид пошел в школу Burnt Ash. Именно там он получил свои первые уроки музыки и хореографии, во время которых продемонстрировал незаурядные творческие способности. Его учителя нашли их поразительными для ребенка его возраста.

В то же время его интерес к музыке получил дополнительный стимул — это случилось, когда отец Дэвида принес домой коллекцию американских записей, в числе которых были произведения Frankie Lymon and the Teenagers, The Platters, Элвиса Пресли, Фэтса Домино и Литтл Ричарда. По словам Боуи, когда он услышал песню «Tutti Frutti» в исполнении последнего, то «услышал Бога». Влияние Элвиса Пресли было не менее сильным.

Я увидел, как моя двоюродная сестра танцует под песню (Пресли) «Hound Dog» — а я ее никогда прежде такой не видел, казалось, ничто не в состоянии сдвинуть ее с места. Это по-настоящему произвело на меня впечатление, я почувствовал силу музыки. Сразу после этого я начал собирать коллекцию пластинок.

К концу следующего года он раздобыл гавайскую гитару и ти-чест-бас, чтобы играть музыку «скиффл» со своими друзьями. Также Дэвид начал играть на фортепиано. Его сценические номера с песнями Чака Бери и Элвиса Пресли производили на зрителей завораживающее впечатление. Уже тогда свидетели описывали это зрелище как «нечто инопланетное».

Еще в подростковом возрасте Дэвид решил, что свяжет свою судьбу с музыкой. Первую рок-группу он собрал, когда ему было пятнадцать лет. Но тот Боуи, которого мы знаем сегодня, появился далеко не сразу.

Перед тем, как начать сольную карьеру, он играл и пел в нескольких рок- и поп-группах, каждая из которых известна к сегодняшнему дню лишь тем, что их участником некогда был Дэвид Боуи. В начале 60-х он выступал под именем Дэйви Джонс, что порождало путаницу с другим Дэйви Джонсом — из The Monkees. Чтобы покончить с этим, он взял себе псевдоним по названию американского ножа, который, в свою очередь, был назван так в честь героя американской революции Джеймса Боуи.

Вышедший в 1967-м альбом, носивший, с одной стороны, простое, но с другой – достаточно претенциозное для дебютника название «David Bowie», не сделал его суперзвездой. Прошло еще два года, прежде чем Боуи вернулся к работе в студии.

Увлечение Дэвида всевозможными причудливыми вещами усилилось, когда он познакомился с танцором Линдсеем Кемпом.

Он жил на эмоциях он был потрясающим человеком, — вспоминал позднее Кемп. — Его повседневная жизнь была наиболее театрализованной вещью, с которой я когда-либо сталкивался. Я словно бы стал членом цирковой труппы, когда начал общаться с ним. Я в основном учил его даже не искусству пантомимы, а тому, как быть самим собой, как выходить за рамки обыденного! Я выпустил на свободу тех ангела и демона, которые составляли его сущность.

Несколько лет Боуи потратил на то, чтобы создать уникальный, притягивающий внимание публики сценический имидж. В 1969-м все сложилось для него наилучшим образом. Песня «Space Oddity” взлетела на вершины хитпарадов, и о Дэвиде узнали все-все-все.

За песней последовал одноименный альбом — первоначально, впрочем, названный «David Bowie», что вызвало некоторый конфуз, поскольку дебютная пластинка певца уже продавалась в Великобритании под таким же заглавием. В Соединенных Штатах альбом, чтобы устранить эту путаницу, изначально вышел под названием «Man of Words, Man of Music». В 1972-м году он был переиздан на лейбле RCA Records под названием «Space Oddity» — да так и остался в истории.

Студийные сессии продолжались, и результатом их скоро стал третий альбом Боуи — «The Man Who Sold the World» (1970). Он был сочинен и отрепетирован в доме Боуи — особняке эдвардианской эпохи, превращенном в многоквартирный дом (в одной из квартир и жил Боуи). Один из гостей сказал как-то, что там царила атмосфера «как в гостиной у Дракулы».

Поскольку сам Боуи был в то время почти полностью поглощен отношениями со своей новой женой Энджи, музыкальные аранжировки альбома были в основном сделаны гитаристом Миком Ронсоном и басистом Тони Висконти. Висконти позднее оценил этот альбом как одну из лучших своих совместных работ с Боуи (на первое место он ставил альбом 1980-го года «Scary Monsters»).

Большая часть этого альбома имеет ярко выраженный хэви-металлический: оттенок, что делает «The Man» отличным от большинства прочих релизов Боуи и дает нам возможность сравнить его с творчеством таких коллективов, как Led Zeppelin и Black Sabbath. Тяжелый саунд альбома был грамотно укомплектован подобающими текстами: темами песен стали безумие («All the Madmen»), вооруженные до зубов убийцы и комментарии по поводу войны во Вьетнаме («Running Guns Blues»), всеведущий компьютер («Saviour Machine») и Древние Боги из произведений Говарда Филипса Лавкрафта («The Supermen»). Альбом также пронизан влиянием таких философов и писателей, как Алистер Кроули, Франц Кафка и Фридрих Ницше.

Возможно, именно тогда и закладывались основы того, что мы сегодня знаем под названием «готика». Еще одним элементом, который, вероятно, позволяет Тило Вольффу и другим говорить о Боуи как о «первом готе», стала андрогинность, Уже на обложке «The Man Who Sold the World» Дэвид изображен одетым в платье (дальше он станет вытворять еще более экстравагантные вещи).

«The Man» оказал влияние на развитие готик-рока и дарквейва. Из него «вышли» впоследствии такие исполнители, как Siouxsie and the Banshees, The Cure, Гэри Ньюмен, Джон Фокс и Nine Inch Nails. Курт Кобейн в своем дневнике называл эту работу Боуи одним из своих любимых музыкальных альбомов. В 1993-м Nirvana записали кавер-версию, на его заглавную песню, которая вошла в их концертник «Unplugged in New York».

Принято считать, что глэм-рок появился в тот момент, когда Боуи выпустил «The Man Who Sold the World» (хотя существует и альтернативная версия, согласно которой изобретателем стиля являлся Марк Болан из Т. Rex).

Here Comes Ziggy

В течение своего тура по США в поддержку: альбома «The Man Who Sold .the World» Боуи познакомился с двумя американскими «прото-панковыми» музыкантами, под влиянием которых он впоследствии разработал концепцию своего знаменитого сценического альтер-эго-Зигги Стардаста. Совмещение внешнего облика Игги Попа с музыкальной философией Лу Рида произвело на свет универсального поп-идола.

Но до того момента, как Боуи создал этот образ, прославивший его уже окончательно и бесповоротно, вышел еще «Hunky Dory» (1971). Музыкальный биограф Дэвид Бакли характеризует этот альбом так: «Его легкость в музыкальном плане слегка умалила тот факт, что по части лирики этот альбом установил стандарт для дальнейшего творчества Боуи».

Первый трек, «Changes», фокусировался на том, что художественное переосмысление носит во многом вынужденный характер и отделяет себя от рок-мейнстрима. Тем не менее, композитор нашел также время, чтобы воздать дань уважения тем, кто повлиял на него — в таких треках, как «Song for Bob Dylan», «Andy Warhol» и «Queen Bitch», вдохновленной творчеством Velvet Underground.

После хард-рокового «The Man Who Sold the World» на «Hunky Dory» мы видим Боуи, частично вернувшегося к волшебному образу поп-певца, который он уже применял на «Space Oddity», с легкими вещицами, такими, как «Kooks» (посвященной его маленькому сыну, который известен миру как Зоуи Боуи, но которого на самом деле зовут Данкан Зоуи Хэйвуд Джонс) и «Fill Your Heart», стоящими особняком по сравнению с более тяжелым материалом, таким как песня с оккультным оттенком «Quicksand» или полуавтобиографическая «The Bewlay Brothers».

В промежутке между этими двумя крайностями находилась «Oh! You Pretty Things», в которой за поп-мелодией прячется глубокомысленный текст, вдохновленный Ницше, предсказывающий неизбежную замену современного человечества на расу «homo superior», и которая называлась в качестве прямого предшественника песни «Starman», вошедшей в следующий альбом Боуи «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars».

И с этим следующим альбомом, по мнению все того же Дэвида Бакли (впрочем, далеко не только его), Боуи кардинально изменил сердцевину рок-музыки своего времени и создал «вероятно, самый грандиозный культ в истории популярной культуры». Одетый в удивительный костюм, с волосами, выкрашенными в ярко-рыжий цвет, Боуи начал свое, победное шествие с «Ziggy Stardust and the Spiders from Mars» с выступления в Toby Jug Pub 10 февраля 1972 года.

Шоу пользовалось огромной популярностью и стало для певца трамплином к беспрецедентной для него доселе славе. В течение следующих шести месяцев Дэвид плотно гастролировал по Великобритании и создал, по словам Бакли, «культ своей личности, который был уникален в своем роде — его влияние длилось дольше и было более сильным, чем любая другая сила, владеющая умами поклонников популярной музыки. Альбом «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars», сочетающий элементы тяжелого рока «The Man Who Sold the World» с легким экспериментальным поп-роком «Hunky Dory», вышел в июне 1972-го.

Это была концептуальная работа, рассказывающая историю жизни Зигги Стардаста — инопланетянина, прибывшего на Землю, приняв облик рок-звезды. Зигги пытается принести обреченному человечеству (до конца света осталось пять лет) послание надежды. Он представляет собой типичную рок-звезду: беспорядочная половая жизнь, дикий наркотический угар — но в конечном итоге он стремится к миру и любви. В 2001-м году журнал опубликовал стенограмму беседы Дэвида Боуи и писателя Уильяма Сьюарда Берроуза, в которой Боуи представил расширенную версию истории Зигги Стардаста:

Осталось пять лет до конца земной цивилизации. Объявлено, что конец света наступит из-за нехватки природных ресурсов. Ну а подростки получили доступ ко всему, чего, как ум кажется, они хотят.

Люди старших поколений полностью утратили контакт с реальностью, и дети предоставлены самим себе, вынуждены самостоятельно добывать пропитание и прочие блага. Зигги был участником рок-н-ролльной группы, но молодежь больше не хочет рок-н-ролла. Да и нет больше электричества, чтобы его играть. Советник Зигги рекомендует ему собирать новости и создавать на их основе песни. Стардаст делает это, и ему попадаются ужасные новости. «All the Young Dudes» — песня об этих новостях, а не гимн молодежи, как многие думают. Это полностью противоположная вещь. Конец наступает, когда появляются «бесконечности».

Они на самом деле являются черными дырами, но мне пришлось сделать их людьми, потому что было бы очень трудно представить черную дыру на сцене. Во сне «бесконечности» советуют Зигги написать весть о пришествии Звездных Людей. Он пишет песню «Starman», и она становится первой весточкой надежды, которую люди слышат за долгие годы. Так что, человечество немедленно цепляется за эту новость.

«Звездные люди», о которых он говорит, называются «бесконечностями». Зигги рассказывает об этих волшебных космонавтах, которые спустятся с небес, чтобы спасти планету. Они появляются где-то в районе Гринвич-Виллидж. На самом деле их ничто в этом мире не заботит, и они не несут человечеству никакой пользы. Они просто случайно наткнулись на нашу планету, путешествуя в черных глубинах космоса.

Вся их жизнь — одно бесконечное путешествие из одной вселенной в другую. Зигги начинает верить в то, о чем поет, и начинает считать себя пророком этих самых «звездных людей». Он приписывает себе достижение невероятных духовных высот и обретает множество учеников. Когда же «бесконечности» прибывают, они берут кусочки тела Стардаста, чтобы обрести плоть — ведь в своем первоначальном виде они состоят из антиматерии и не могут существовать в нашем мире. Так что, они разрывают Зигги на части на сцене в течение песни «Rock’n’Roll Suicide», и становятся видимыми.

В 1987-м журнал Rolling Stone поместил альбом «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars» на шестую позицию в списке лучших альбомов, вышедших в течение последних двадцати лет. Спустя еще десять лет, в 1997-м, альбом получил двадцатую строчку в списке величайших альбомов всех времен, составленном по результатам опросов, проведенных основными компаниями музыкальной индустрии Великобритании.

Следующим пунктом в дискографии Дэвида Боуи стал альбом «Aladdin Sane» (1973). Название этой пластинки являет собой игру слов и означает на самом деле «Aladdin sane» («Чокнутый парень»). Несмотря на то, что формально Аладдин Сэйн являлся как бы новым сценическим альтер-эго Боуи, на самом деле то был все тот же Зигги Стардаст — только со слегка измененной внешностью. Сам Боуи описывал этот альбом просто как «Зигги едет в Америку». «Aladdin Sane» стал первым альбомом, который Дэвид выпустил, будучи уже рок-звездой с мировым именем.

Привет, Америка!

В 1974-м Боуи перебрался в Соединенные Штаты Америки, изначально поселившись в Нью-Йорке, прежде чем переехать в Лос-Анджелес. Вышедший в 1974-м альбом «Diamond Dogs», на котором Боуи экспериментировал с соулом и фанком, был результатом совмещения двух различных идей: в музыкальной своей части он иллюстрировал дикое будущее в постапокалиптическом городе, а также демонстрировал попытку переложить на язык музыки знаменитый роман Джорджа Оруэлла «1984». Альбом стал №1 в британских чартах (прогремев хитами «Rebel Rebel» и «Diamond Dogs») и номером пять в Америке.

Чтобы раскрутить его, Боуи начал тур Diamond Dogs, разъезжая по городам Северной Америки в период с июля по декабрь 1974 года. Дорогостоящее шоу с профессиональной хореографией, щедро сдобренное театральными спецэффектами, было запечатлено на кинопленку. В получившемся фильме «Cracked Artist» Дэвида Боуи можно было видеть бледным и изможденным. Так вышло потому, что тур совпал с тем, как чрезмерное увлечение певца кокаином перерастало в самую настоящую болезненную зависимость, что привело к тяжелому физическому истощению, паранойе и эмоциональным проблемам.

Позже он упоминал, что приуроченный к туру живой альбом «David Live» должен был носить название «David Bowie Is Alive and Well and Living Only In Theory» («Дэвид Боуи жив и здоров только в теории»). Однако же, «David Live» окончательно закрепил статус Боуи в качестве суперзвезды, став №2 в Великобритании и №8 в Америке. После перерыва в Филадельфии, во время которого Боуи работал над новым материалом, тур Diamond Dogs был возобновлен.

Результатом филадельфийских сессий стал выпущенный в 1975-м альбом «Young Americans». Биограф Кристофер Сэндфорд пишет: «На протяжении многих лет большинство британских артистов так или иначе пытались придать своему звучанию «черные», негритянские нотки. Но мало кому удавалось сделать это так, как Боуи сейчас сделал».

Саунд альбома, который сам певец охарактеризовал как «пластмассовый соул», представлял собой радикальную перемену в стиле, которая сперва не пришлась по душе многим из его британских фанатов. Но в, то же самое время, «Young Americans» подарил Боуи его первый американский сингл №1 — «Fame» (впоследствии перепетый индастриал-роковой группой God Lives Underwater для звуковой дорожки фильма «Пятнадцать минут славы»). Эта песня была написана совместно с Джоном Ленноном, взявшем на себя обязанности бэк-вокалиста.

Леннон сказал о творчестве Боуи так: «Превосходно, но это просто рок-н-ролл, только выкрашенный губной помадой». Получив честь стать первым белым исполнителем, который появился на американском шоу Soul Train, Боуи исполнил там песню «Golden Years». Альбом «Young Americans» имел коммерческий успех как в Америке, так и в Великобритании.

Любовь Дэвида к актерской игре привела к его полному погружению в персонажей, которых он создавал для своих музыкальных перформансов. «Вне сцены я просто робот. На сцене же я могу испытывать эмоции. Наверное, поэтому я предпочитаю переодеваться в Зигги Стардаста тому, чтобы быть Дэвидом». Вслед за удовлетворением честолюбивых амбиций в его жизнь пришли тяжелые личные трудности: играя одну и ту же роль на протяжении длительного периода времени, он потерял способность отделять Зигги Стардаста (а позднее — нового персонажа, Худого Бледного Герцога) от своей собственной личности за пределами сцены.

Зигги, как сказал Боуи, не оставлял его в покое в течение многих лет. «Однажды все начало становиться очень печальным. Моя личность была повреждена. Это стало очень опасным. Я по-настоящему сомневался в том, что нахожусь в здравом уме и трезвой памяти». Более поздние шоу Зигги, содержавшие песни из альбомов «Ziggy Stardust» и «Aladdin Sane», представляли собой очень театрализованные мероприятия, содержавшие такие шокирующие моменты, как появление Боуи на сцене в одной лишь набедренной повязке борца сумо и симуляцию орального секса с гитарным грифом.

Боуи гастролировал и давал пресс-конференции как «Зигги Стардаст» вплоть до драматичной и внезапной отправки персонажа «на пенсию» во время последнего шоу, состоявшегося на сцене лондонского Hammersmith Odeon 3 июля 1973 года. Много лет спустя, на исходе девяностых годов прошлого столетия, по мотивам этих событий был снят художественный фильм с участием Юэна Макгрегора и Кристиана Бэйла «Бархатная золотая жила» (Velvet Goldmine — название одной из песен Боуи). Дэвид частично послужил прототипом для одного из персонажей данной картины — глэм-певца Брайана Слейда. В саундтреке фильма предполагалось использовать музыку самого Боуи, но он не позволили этого сделать, так как остался недоволен сценарием.

Покончив с «Пауками с Марса», Боуи начал пытаться избавиться и от своего альтер-эго Зигги Стардаста. Но если на «Diamond Dogs» и «Young Americans» у него не было сценического персонажа, то на альбоме 1976-го «Station to Station» мы находим Дэвида уже в новом-образе. На этот раз он изображает некоего «Худого Бледного Герцога» (The Thin White Duke).

На первый взгляд, Герцог казался более «обычным», чем предыдущие сценические воплощения Боуи: стильно одетый в духе кабаре — но огромное количество кокаина, которое певец потреблял в течение того периода, сделало его личность — или, по меньшей мере, ту личность, которую он демонстрировал ,на публику еще более тревожащей, чем она была прежде. По словам Боуи, в те времена он «жил на красном перце, кокаине и молоке».

Я и Деннис Хоппер однажды накачали Игги Попа наркотиками до передозировки. Кажется, он был помещен в психиатрическую лечебницу в 1975-м. И, когда мы пришли туда его навестить, «дурь» буквально сыпалась у нас из карманов. Конечно, в психушку не так-то просто пронести наркотики. Но мы были абсолютными безумцами, так что мы смогли пронести все, что у нас имелось. Даже не помню, испытывали ли мы тогда страх. Ведь там, в психушке, находился наш друг, и мы должны были принести ему что-нибудь, ведь он в течение длительного времени находился там, где вообще ничего не было.

Одетый с иголочки — белая рубашка, черные брюки и жилетка — Герцог был пустым человеком, который, надрываясь, распевал песни о любви, не чувствуя при этом ровным счетом ничего — «лед, притворяющийся пламенем». Этот герой описывался, как «безумный аристократ», «аморальный зомби», «бесчувственный Человек арийской расы». Для самого Боуи он был «определенно злобным персонажем» и «людоедом, пожиравшим меня самого».

Поскольку пристрастие к наркотикам уничтожало его физическое и психическое здоровье, Боуи переехал из Лос-Анджелеса сначала в Париж, а после — в Западный Берлин, где приступил к записи своей знаменитой «берлинской трилогии».

Дас ист фантастиш!

В 1977-м музыка диско была на острие популярности, и ее упрощенная, заряженная позитивной энергией структура, наряду с непринужденным поп-роком в духе имевшего грандиозный успех альбома Fleetwood Mac «Rumours», была больше всего по нраву большинству типичных покупателей пластинок. Даже хэви-метал раскупался достаточно вяло. Однако 1977-й был также годом, когда громыхнул панк-рок и появились первые ростки нью-вэйва. То было закрепление нового движения, которое бурлило «под поверхностью», в той или иной форме просачиваясь наружу в Англии, США и Германии на протяжении всего десятилетия.

Дэвид Боуи был словно бы распорядителем командного центра всего этого. Вся музыка эпохи была отфильтрована сквозь него, говорим ли мы о его ненасытном аппетите к новым формам звучания, иди о его широчайшем влиянии на современников и последователей. Глэм, Игги Поп, соул, андрогинность, Брайан Ино, краут-рок, наркотики, Лу Рид, рок, Джон Леннон, Лондон. Лос-Анджелес… Он прошел сквозь все это, и все это прошло сквозь него. Кончилось же все бегством в Берлин и созданием трех альбомов, после которых Боуи стал уже не супер-, а… мега-звездой.

Стремительно развивающейся немецкой сценой он заинтересовался еще в конце 1976-го. Приехав в Берлин, Боуи поселился на съемной квартире за компанию с Игги Попом. Он стремился, во-первых, избавиться от наркозависимости, а во-вторых — придать своей карьере новый виток развития. Работая над первым из альбомов «берлинской трилогии», он сосредоточился на минималистской эмбиентовой музыке. Вышедший в 1977-м году «Low» был в какой-то степени создан под влиянием краут-рокового саунда Kraftwerk и Neu!, о чем свидетельствует и переход Боуи к написанию песен в более абстрактной музыкальной форме, где тексты носили необязательный характер.

Забегая вперед, отметим, что в последующие десятилетия музыкальные и поэтические приемы, которые изобрел или же популяризировал Дэвид Боуи, были взяты на вооружение некоторыми отечественными музыкантами, которые, в силу непросвещенности большинства российских слушателей, казались здесь оригинальными новаторами. Главным последователем Боуи в СССР и России был (и во многом остается) Борис Борисович Гребенщиков из группы «Аквариум». Жанна Агузарова позаимствовала концепцию рок-исполнителя, явившегося с другой планеты, а Илья Лагутенко («Мумий Тролль») не вылезал из «боуиподобного» образа добрых десять лет.

После релиза альбом «Low» получил множество отрицательных отзывов. Лейбл RCA, стремившийся сохранить имевшуюся в творчестве Боуи коммерческую направленность; вообще не приветствовал создание такого альбома, а бывший менеджер Боуи Тони Деффрис, который все еще был заинтересован в финансовых делах певца, даже пытался предотвратить его выход.

Но, несмотря на эти опасения, песня «Sound and Vision» с альбома «Low» стала британским синглом номер три, а достижения самого альбома в целом превзошли аналогичный показатель — у «Station to Station» — он поднялся в хит-параде на 2-е место. Один из ведущих современных композиторов классической школы, Филип Глас, назвал альбом «Low» работой гения, когда он использовал его в качестве основы для своей одноименной «Симфонии №1». В дальнейшем Глас использовал наработки со следующего альбома Боуи в созданной в 1996-м «Симфонии №4» («Heroes»). Глас высоко оценил талант Боуи в создании довольно сложных музыкальных произведений, замаскированных под простые.

Второй альбом, берлинского периода, «Heroes», объединил поп-музыку и рок в грандиозный коктейль, смешивать который Дэвиду помогал знаменитый гитарист Роберт Фрипп (King Crimson). Как и «Low», альбом «Heroes» отражал дух эпохи, дух «холодной войны», символом которого являлся разделенный надвое стеной город Берлин. Включавший самые разнообразные звуки (были задействованы генераторы белого шума, множество синтезаторов и даже старинный японский щипковый инструмент «кото»), стал еще одним хитом, достигшим третьего места в альбомном чарте Великобритании.

Завершив работу над «Low» и «Heroes», Боуи провел большую часть 1978-го года в мировом туре, в течение которого музыку с первых двух альбомов «берлинской трилогии» услышали вживую около миллиона человек в течение семидесяти концертов, прошедших в двенадцати разных странах. К тому моменту он сумел избавиться «от пристрастия к наркотикам, и этот тур был первым за пять лет, в течение которого Дэвид не ошарашивал свой организм огромными порциями кокаина перед тем, как выйти на сцену.

Заключительным альбомом германского триптиха стал альбом «Lodger» (1979), избегавший эмбиентового минимализма, и ставший частичным возвращением к року и поп-музыке, которые Боуи играл до того, как уехать в Берлин.

На следующий день

В 80-е Боуи въехал уже на золотом танке с бриллиантовыми инкрустациями. Песня «Ashes to Ashes» с его альбома 1980-го «Scary Monsters», в которой Боуи вернулся к образу Майора Тома из «Space Oddity», взлетела на первое место. В 1981-м он записал вместе с группой Queen знаменитую «Under Pressure» -ту самую, басовая линия из которой спустя десять лет легла в основу рэп-боевика «Ice Ice Baby» белого рэпера Ваниллы Айса.

Это десятилетие стало для Боуи периодом совершенно уж фантастического взлета, в течение которого он не только выпускал невероятно успешные синглы и альбомы, но и сотрудничал с такими артистами, как The Rolling Stones, Пит Таунсенд, Тина Тернер и Стиви Рэй Вон. Боуи не только создал собственный суперкульт, он не держался в стороне и от «клуба звезд», в который входили самые популярные артисты каждой из эпох, которые он застал.

Параллельно развивалась его актерская карьера. Думаю, многочисленным готам можно не объяснять, кто сыграл одну из главных ролей в культовом вампирском фильме Тони Скотта «Голод», после выхода которого древнеегипетский знак анкх стал одним из символов готического движения. Фильмография Дэвида Боуи насчитывает множество картин: вошедших в мирового кинематографа, но немногим сейчас, думается, особо интересны такие фильмы, как «Лабиринт» (фэнтези, в котором Дэвид сыграл короля гоблинов Джаррета — этот персонаж, кстати, в немалой степени повлиял на сценический образ Тило Вольффа из Lacrimosa) и «Твин Пикс: Огонь, иди со мной», где Боуи исполнил роль загадочного агента ФБР Филиппа Джеффриса.

Среди прочих киноработ Боуи стоит выделить ленты «Счастливого Рождества, мистер Лоуренс» (в котором снялся также еще один, культовый музыкант, Ричи Сакамото), «Последнее искушение Христа» (тут Дэвиду досталась роль Понтия Пилата) и «Баскиа» (роль великого художника XX века Энди Уорхола). Появление Дэвида на экране, будь то главная роль или небольшое камео — всегда празднество для глаз и ума. К слову сказать, его сын, упомянутый уже Дункан Джонс, стал профессиональным, кинорежиссером и добился, на этом поприще немалых успехов.

Так, именно он поставил недавний фантастический блокбастер «Исходный код» — а в ближайших планах Боуи-младшего значатся съёмки фильма, основанного на вселенной знаменитой фэнтезийной стратегии Warcraft. Стоит добавить, что прознав о планах режиссера Питера Джексона создать фильм по трилогии Джона Толкиена «Властелин Колец», Дэвид Боуи интересовался, не сможет ли он сыграть там роль предводителя эльфов Элронда. Однако Пи-Джей отклонил его предложение, объяснив это тем, что звезда такого уровня «украдёт фильм», не дав блеснуть никому другому. Думается, по той же причине Джексон не дал Брюсу Уиллису сыграть Боромира – а ведь «крепкий орешек» также проявлял интерес к проекту.

На исходе восьмидесятых Дэвид внезапно решил начать все с нуля – он временно заморозил свою сольную карьеру и собрал рок-группу под названием The Tin Machine. Однако, несмотря на наличие мегазвездного фронтмена, коммерческого успеха этому проекту достичь не удалось, и Боуи вновь вернулся к сольному творчеству.

В течение девяностых его музыка становилась все более электронной и танцевальной, все время находясь на острие моды: от микса соула с фанком и хип-хопом на «Black Tie White Noise» до техно-индастриала на «Outside» (массовому слушателю больше всего известен вошедший в него дуэт с Pet Shop Boys «Hallo Spaceboy») и джангла с драм-н-бейсом на «Earthling» (впрочем, на последнем альбоме есть и настоящий индастриал-метал в виде песни «Seven Years In Tibet»). Одним из продюсеров песен Боуи стал выросший на его музыке Трент Резнор, и Nine Inch Nails даже играли одно время у Дэвида в саппорте. Боуи и сам .занимался продюсерской деятельностью — так, именно он открыл миру группу Placebo и помог ей добиться славы.

Российский слушатель в массе своей, узнал этого артиста лишь в 90-е. Так вышло по двум причинам. Во-первых, на тот момент, когда распался СССР, и в новой стране возникло множество FM-радиостанций, Боуи как раз только-только вернулся на сцену после эксперимента с The Tin Machine. Первыми его песнями, появившимися в российском радиоэфире, были хиты 80-х — например, «Chinese Girl».

Второй момент, несмотря на то, что его музыка, конечно, просачивалась в Советский Союз и ранее (иначе, например, откуда взялся бы Гребенщиков?), Боуи был слишком сложен для массового сознания и потому не получил в Союзе широкого признания (кстати, сам Боуи два раза побывал в Советском Союзе, правда, всего лишь проездом). Это привело к тому, что у него просто не успела здесь сформироваться обширная фэн-база, и когда в 1996-м году в Москве впервые состоялся концерт Боуи, в зале было крайне мало народу (что очень оскорбило певца).

В 90-ё Боуи был уже живой легендой, ас наступлением нового века превратился в настоящего патриарха современной музыки, «гостя из прошлого». Несмотря на то, что Дэвид по-прежнему пользовался безмерным уважением фанов и музыкального сообщества, его присутствие в авангарде прогрессивных музыкальных сил начало уже казаться странным (множеству молодых меломанов, выросших на совершенно другой музыке, было попросту невдомек, что их собственные кумиры были в свое время фанатами Боуи и почитали его за живого Бога). В двухтысячные годы Боуи отошел от создания энергичных драйвовых композиций — его альбомы «Heathen» (2002) и «Reality» (2003) состояли преимущественно из медленных и среднетемповых композиций.

Иногда вам голову приходят несколько аккордов, которые заставляют вас рефлексировать и ностальгировать, — говорил Боуи о своей музыке тех лет. – Песня «Slip Away» начинается примерно так. Странно: когда я был ребенком, то писал о «старых добрых временах, как будто бы уже прожил много лет.

Теперь я действительно их прожил, так что вот она — разница в весе воспоминаний. Когда вы молоды, вы находитесь в процессе «становления», теперь же, в моем возрасте, я более озабочен проблемами «бытия». И, думаю, не столь уж долго осталось до тех дней, когда я буду озабочен вопросами выживания.

Я, кажется, пропустил стадию «становления» и порой не знал, что находится за ближайшим углом. Теперь-то я, конечно, нахожусь в некоем подобии ситуации, где я постучал в дверь и услышал из-за нее приглушенный ответ. Однако я до сих пор не знаю, чей голос его произнес, и даже на каком языке он говорил.

Возможно, Дэвид и дальше оставался бы столь же плодовитым, как в прежние годы, но дал о себе знать возраст, помноженный на известные нам разрушительные увлечения в прошлом. Во время концерта в Осло в 2004-м году брошенный кем-то из зрителей на сцену «чупа-чупс» попал Дэвиду в глаз, и это закончилось намного более серьезными проблемами, чем можно было представить. Спустя неделю Боуи почувствовал острую боль в груди.

То, что он изначально принял за повреждение нерва, оказалось в итоге результатом закупорки коронарной артерии и потребовало срочного хирургического вмешательства. Все последующие даты его текущего тура были отменены. Но никто, не знал, что разрыв между студийными альбомами впервые в его карьере составит десять лет. Восстановившись после операции, Боуи свел студийную и гастрольную деятельность практически к нулю, лишь изредка записывая песни для фильмов и играя небольшие роли. В таком темпе он и провел свой последний десяток лет на этой планете. Ну а в конце, как Вам уже известно, 8 января 2016-го он выпускает новый альбом «Blackstar». Через два дня мир узнает о смерти Дэвида Боуи.

Давайте попробуем подвести итог и разобраться – в чем же причина феноменальной популярности Дэвида Боуи, который по крайней мере в XX веке уж точно был звездой номер один (и не надо, пожалуйста, говорить мнё о группе «Битлз»), Ведь его философско-концептуальные опусы требуют намного большего интеллектуального уровня, нежели тот, которым обладает среднестатистический массовый слушатель (а диски Боуи и билеты на его шоу имели многомиллионные тиражи).

Парадоксальность этого артиста, заключается в том, что его музыка и тесты являют собой тончайший интеллектуальный месседж, который даже в самом простом своем проявлении восходит к вещам, являющимся для того самого массового слушателя неизвестными, непонятными или даже пугающими. Песни Боуи пересыпаны аллюзиями на философию Ницше, прозу Оруэлла и Лавкрафта, политическую доктрину одиозного немецкого и лидера, имя которого я называть не стану, хотя бы потому что вы и так уже догадались (к слову сказать, однажды на въезде в СССР таможенники конфисковали у Боуи нацистскую литературу).

Казалось бы, молодежь должна увлекаться чем-то более понятным и веселым, нежели полная мрачных образов и сложных идеологических конструкций лирика Боуи, зачастую требующая от слушателя такого культурного уровня, который не всегда встретишь даже у человека с двумя образованиями.

В чем же секрет? Попробую объяснить это, так сказать, «со своей колокольни». На наш взгляд, Боуи добился успеха не в последнюю очередь потому, что он всегда был не только музыкантом, но и актером (заметной фигурой в мире кино он стал даже несколько раньше, чем приобрел звездный статус на сцене) и умел донельзя эффектно себя подавать (вспомним и об уроках Линдсея Кемпа).