Интервью с Black Sabbath перед THE END

Оззи Осборн, Гизер Батлер и Тони Айомми о прошлом и настоящем

— Кто был вашим героем?

Оззи Осборн:

Большое влияние на меня оказали The Beatles.

Помню, как я ходил по Виттон-роуд с синим транзистором. Я был просто молодым пареньком, который хотел казаться крутым. Я услышал She Loves You, и эта песня меня унесла в такие дали, из которых я так до конца и не смог вернуться. Меня как будто молнией ударило.

 

Мой сын Джек как-то спросил меня, что я чувствовал, когда The Beatles начали завоевывать популярность. Я сказал: «Единственное, что я могу сказать — это: после того как вечером ты ложился спать, а утром просыпался — мир был уже совершенно другим, значительно более совершенным». Таковы были мои ощущения, когда я заболел битломанией.

Именно благодаря The Beatles Оззи Осборн начал петь.

Гизер Батлер:

Наш дом всегда был полон музыкой. Мои отец и мать играли ирландскую музыку, три моих брата увлекались субкультурой Тедди-боев, Элвисом, Джином Винсентом и Эдди Кохраном, а моим сестрам нравился Клифф Ричард. Но до появления The Beatles у меня не было кумиров.

 

Эти музыканты стали моей группой. Когда я начинал, я играл на ритм-гитаре, чтобы быть похожим на Джона Леннона. Несколькими годами позже я пошел на концерт Cream. Все говорили о том, какой невероятный гитарист Эрик Клэптон, а меня тогда поразил Джек Брюс.

 

До тех пор, пока я не увидел Джека, я даже не задумывался о том, что мог бы играть на басу, но потом оказалось, что именно этим я и хотел заниматься.

Тони Айомми:

Для меня главным всегда был рок-н-ролл: от Бадди Холли до The Shadows. Мне больше нравилась музыка The Shadows, поскольку она была более инструментальной, и в ней была гитара. Нечто подобное хотелось играть и мне.

 

Поначалу я хотел играть на ударных, но мои родители не позволяли мне их приобрести. Помимо того, что для барабанов попросту не было места, родители, конечно, не потерпели бы такого шума.

 

Важным человеком для меня был и Джанго Рейнхардт. Я случайно узнал о нем после того, как на работе со мной произошёл несчастный случай. В тот раз я отрезал себе кончики пальцев. Это был мой последний день на работе, я собирался уехать со своей группой в Германию.

 

Но происшествие положило всему конец. А потом менеджер фирмы рассказал мне о Рейнхардте, принёс мне его пластинку. Это подтолкнуло меня к тому, чтобы вновь начать играть.

Я часто задумывался, кем бы я стал, если бы дела сложились по-иному. Несчастный случай заставил меня самому сделать себе гитару, на которой я мог бы играть. Обычная бы мне не подошла, мне пришлось поставить себе струны меньшей жёсткости.

— А как насчёт других героев?

Оззи:

Для меня герои — мои дети. Быть отцом очень сложно, и я постоянно учусь у них чему-нибудь.

 

Сегодня я веду трезвый образ жизни и это самый долгий период, когда я ничего не употреблял, но прежде я говаривал им: «Если бы на вас оказывалось такое давление, как на меня, вы бы тоже пили и кололись». Но на самом деле это просто отговорка. Я постоянно говорю своим детям, что люблю их.

 

Я не сентиментален, просто, когда я рос, взрослые так себя не вели.

 

Мои предки никогда не говорили мне о сексе, алкоголе, табаке и тому подобных вещах. И я не знаю, что со мною было бы без Шэрон. Возможно, я был бы уже мертв. Она научила меня разбираться в себе.

 

Быть живым в шестьдесят с лишним лет для меня — это нечто невероятное. Я много лет портил жизнь своей семье наркотиками и алкоголизмом, а потом появилась эта передача [Семейка Осборн], и в последующие три года я смотрел, как моя семья чуть не разрушилась.

У моей жены диагностировали рак, мои дети попали в реабилитационную клинику, а у меня нашли болезнь Паркинсона. Никакие деньги и успех того не стоят. Но я не стыжусь того, что принимал участие в этом шоу.

 

Мой сын сказал мне: «Папа, тебе нравится, что люди смеются или над тобой, или с тобой?». Я ответил: «Мне начхать, что они делают. Пусть лучше смеются, чем швыряют в меня дерьмом».

Раньше я работал на компанию, производившую спортивную одежду, и однажды мне довелось разрабатывать форму для клуба Астон Вилла на сезон 2000-2001 годов. Она была полностью чёрной и никому не нравилась.

Тони:

Правда? У меня такая до сих пор дома хранится. Я был рад, что она чёрная, потому что она очень подходила к имиджу Black Sabbath.

— А что вы можете сказать о злодеях в вашей жизни?

Осборн:

Патрик Милан увёл нас у нашего первого менеджера Джима Симпсона, потому что у того никак не получалось раскрутить нас в Америке. Но, в конечном счете, он нас обманул. Правда, на самом деле, я не могу никого винить за то, что произошло с Black Sabbath. Наши жизни к тому моменту изменились раз и навсегда. И, если ты упорствуешь, то все равно добиваешься своего.

Батлер:

Наш первый менеджер был, наверное, самым худшим. Но ведь у всего есть свои причины. Он помог нам попасть в Америку. Так что во всем есть и хорошее, и плохое. Сделало ли это нас мудрее? Всегда о чем-то сожалеешь, но все равно понимаешь, что то, что должно произойти, происходит.

Айомми:

За свою жизнь мне довелось повстречаться с настоящими негодяями: бывшими менеджерами или членами мафии. В начале своей истории группа нередко сталкивались с подобными персонажами. Некоторые хотели стать менеджерами нашей группы, потому что для них это был бы ещё один предмет для гордости.

 

Например, в начале нашего пути мы имели дело с парнем по имени Вилли Пэйн. Он и громила по имени Арни ходили с большим чемоданом, в котором они держали молот. Если нам не платили, они могли использовать его, чтобы размозжить такому человеку колени. В те времена такое случалось, поскольку тогда ещё не было юристов, специализировавшихся на музыкальном бизнесе. Чтобы получить с некоторых людей деньги, приходилось их бить.

— Еще кто-нибудь или что-нибудь? [злодеи]

Гизер Батлер:

Возможно, Джордж Буш за то, что он начал войну в Ираке.

Тони Айомми:

Некоторые представители прессы сильно недолюбливали нас. Если бы мы читали некоторые статьи о Black Sabbath, мы бы, может быть, никогда больше не взяли в руки инструменты. Но все это нас лишь подстегивало.

 

Люди могут не любить вашу музыку, каждый имеет право на свое мнение, но один парень из Melody Maker написал про меня нечто, что мне показалось оскорбительным. Он перешел на личности, а этого я не мог принять. Я позвонил ему и сказал: «Если я тебя встречу, с тобой произойдет вот что…». И я его встретил [смеется].

Оззи Осборн:

Развод. Я ужасно обращался со своей первой женой. Да и с Шэрон я не был рыцарем в сияющих доспехах. Я возвращался домой в полицейских машинах и на скорой помощи: «Ты можешь вызволить меня, дорогая ?» Мне повезло, что у меня вообще был такой друг, не говоря уж о семье. Но она не выдержала.
А вот Шэрон и не позволяла мне обижать ее. Она могла дать мне в глаз.

— Тогда, возможно, одним из главных злодеев в твоей жизни был ты сам?

Оззи:

С высоты сегодняшнего дня, думаю, я бы обращался со своими женами намного лучше. Я считал, что раз я обеспечиваю их, мне можно простить все остальное. Но это не так. В прошлом году Шэрон чуть не бросила меня. Она уже не могла меня выносить.

Помню, когда Джеку было около пятнадцати, мы с ним повздорили. Я сказал ему: «Какого хрена ты жалуешься? Когда ты нуждался хотя бы в чем-нибудь?» А он ответил: «Может быть, в отце?». Меня как будто камнем между глаз ударили.

— Каковы ваши ощущения от работы в Black Sabbath сегодня?

Оззи:

Мне повезло, что я могу делать то, что делаю, в свои годы. Нас не так уж много осталось. А выходить на сцену в составе Black Sabbath — необыкновенное ощущение.

 

Никто не сравнится с парнями из оригинального состава. Тони Айомми — монстр риффов. Он постоянно выдает нечто невероятное. Мы с ним знакомы уже пятьдесят лет, а ему каждый раз удается придумать что-нибудь новое. Он уникальный человек.

Тони:

Конечно, моя лимфома никуда не делась. Мне приходится жить с этим. Последнее турне Black Sabbath [в 2013-м] стало для меня весьма тяжелым, у меня постоянно возникали боли, а иногда я чувствовал себя весьма неважно. Но группа была великолепна.

 

Когда мне поставили диагноз, все сплотились вокруг меня. Мы снова оказались вместе с Оззи, Гизером и с Биллом (хотя бы на какое-то время), и все меня здорово поддерживали. Это заставило меня значительно выше ценить многие вещи.

Гизер:

Сначала мы хотели записать наш последний альбом [«13»], чтобы на сцене мы могли играть хотя бы какой-нибудь новый материал. Мы не ожидали, что он будет иметь такой успех.

— Появится ли еще один альбом Black Sabbath?

Тони Айомми:

Мне бы хотелось думать, что мы сможем записать еще один. Единственное, что мне сейчас дается с трудом, — это гастроли, но работа над альбомом — это нечто другое.

К сожалению этим мечтам, скорее всего, не суждено свершиться. В течение всего последующего после этого интервью времени группа Black Sabbath тратила свои силы только мировое турне и не работала ни над какими новыми материалами. И теперь, после заявлений о распаде группы,  вероятность появления новых альбомов практически приблизилась к нулю, несмотря на готовность Айомми, у которого случилась ремиссия, участвовать в студийных записях.